И это все, и больше нету ничего, есть только небо, вечное небо~
Я хотела просто записать сон, но немного увлекась 
И, вообще-то, на том, что я записала, сон не заканчивается, а после того момента, на котором он закончится, есть продолжение. Так что, надеюсь, я это еще продолжу.
Дождь барабанит по окнам, выстукивая ритмы давней колыбельной, часы монотонно тикают, а редкие машины проезжают по лужам, разбрызгивая воду вокруг себя. Я с опаской вслушиваюсь в тиканье, пытаясь понять, не стукнуло ли еще двенадцать. Нет, не должно быть, нет. Сегодня уснуть особенно сложно, хоть я и не спала до этого сутки, ощущение важности сегодняшней ночи не покидает, и судорожные мысли снова подкидывают меня над кроватью, заставляя проверять, все ли приготовления закончены, ничего ли я не забыла. Мама осторожно приоткрывает дверь, она знает, что я не могу уснуть, и сама волнуется не меньше моего.
— Ложись, тебе осталось полтора часа, — произносит она, пытаясь успокоить свой голос, — Завтра у тебя тяжелый день.
— Да, знаю, — мне кажется, я скрываю свое волнение лучше нее, быть может, сутки без сна сказываются, — Мам, мы точно?..
— Точно. Ты уже проверила все на десять раз, я тоже, — нервы начинают сдавать и она глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться.
— А свечи? Ты не забудешь?
— Нет. Ложись. Пожалуйста, ложись. Другого шанса не будет, ты знаешь.
— Да.
Я знаю. В следующий раз такая возможность выпадет только через четыре года, и тогда, боюсь, будет слишком поздно. Мир уже близится к своему финалу, многое непоправимое произошло. Я должна уснуть до полуночи, это единственный способ изменить все, единственная возможность спасти уже погибших и предотвратить многие и многие смерти. С каждым днем Он приобретает все большую силу, и теперь, я почти уверена, даже самый крупный город не сможет его остановить.
Мысли путаются, а сознание летит куда-то далеко-далеко отсюда. Я стараюсь не хвататься за это состояние, чтобы не спугнуть его.
Все кружится, кружится, кружится.
Кажется, я смогла.
Я стою на обломках старого двухэтажного здания, Рика, неестественно изогнувшись, лежит перед моими ногами. Срываюсь с места, подбегаю к ней, надо срочно помочь, спасти, в этот раз я смогу, точно смогу! Но сердце ее не бьется, а дыхание давно остыло. Не обращая на это внимание, я продолжаю трясти похолодевшее тело.
— Ну же, очнись, ну же...
Давай, давай, скорее, ну же, что тебе стоит, давай!
Скорее, скорее надо бежать, сейчас мы все взлетим в воздух, скорее очнись, прошу тебя, очнись! Очнись!
— Бегите отсюда! — сорванным голосом что есть мочи я кричу всем выжившим, а сама пытаюсь тащить бездыханное тело. Я спотыкаюсь о трещины в плитах, падаю, пытаюсь подняться и снова падаю, придавленная весом подруги. Правая нога не слушается, дыхание сбивается, я ползу, волоча за собой тело Рики, надеясь на скорое спасение. Но тут понимание ситуации легко и просто умещается в моей голове. Мы не успеем. Рика умерла. Я могу спастись, если оставлю ее сейчас.
Не знаю, зачем, я оглядываюсь вокруг. Незнакомая мне девочка в ужасе застыла перед тем, что было когда-то человеком. От вида развороченного мяса меня должно бы начать тошнить, но почему-то этого не происходит. Как-то на автомате я соскакиваю с места, подбегаю к незнакомке, хватаю за руку и тяну за собой. Девушка послушно бежит со мной, спотыкаясь и падая по пути. Здание за нами рушится, мертвые падают в огромнейшие трещины в земле, обломки камней подлетают в воздух. Мы спасемся. Мы должны спастись. Хоть кто-то должен.
— Дина, вставай, — как в детстве будит меня ласковый мамин голос. Это снова был всего лишь сон. Прошлое давно заняло место чего-то нового в моих снах, а тот вечер, когда разрушилась школа, до сих пор повторяется из ночи в ночь. До сих пор? Я резко села на кровати и огляделась вокруг. Получилось.
— Дина, чего это ты соскочила так неожиданно?
Получилось.
— Дина?
— Мама, у меня получилось! Мама, я... Сегодня должно произойти кое-что очень важное, то, что приведет мир к гибели через четыре цикла, и я пришла из того будущего, которое наступит через двенадцать лет, чтобы предотвратить Его пробуждение. Мам, ты знаешь, о чем я, мне нужна твоя тетрадь, — я тараторила без тени сна во взгляде, восторг переполнял меня, я смогла сделать это, осталось совсем немного, и весь мой мир будет спасен. Будут живы все те люди. И Рика тоже. Я слышала, как не выговариваю некоторые буквы из-за выпадающих молочных зубов, и это веселило меня еще больше, меня веселило все, что напоминало о том, что я смогла переместиться.
— Я не понимаю, о чем ты, — медленно произнесла мама, взвешивая каждое слово. Она определенно была шокирована подобным известием.
— Понимаешь, я же знаю, что понимаешь. Ну хочешь, я полностью перескажу тебе ритуал? Или покажу технику будущего? Вот, — я достала из-под кровати сумку с перемещенными в ней вещами первой необходимости. Телефон был нужен для обратной связи с моим миром. Я могла оставлять послания в будущее лишь записывая их в тетрадь, которую мама всегда хранила на случай, если ей придется воспользоваться перемещением сознания. Тетрадь эта находилась во всех временах сразу и потому, записывая что-то в прошлом, я оставляла послание в самое далекое будущее. А вот из будущего мне можно было только писать, и только в интернете. Не знаю уж, почему так происходило, но отвечать на сообщения я не могла из-за неопределенной ошибки.
— Это запрещено, — выдохнула мама. Я знала, что она так отреагирует, желание соблюдать законы и правила всегда отличало ее, так что сама идея воспользоваться полученными когда-то знаниями и изменить ход времени,по ее же словам, приводила ее в ужас. Но зачем-то она ведь все это время держала у себя ту самую тетрадь для посланий в будущее.
Она поймет, я точно знаю, ей просто нужно время. А пока мне снова семь лет, и у меня есть ровно день, чтобы навсегда изменить ход истории.
И, вообще-то, на том, что я записала, сон не заканчивается, а после того момента, на котором он закончится, есть продолжение. Так что, надеюсь, я это еще продолжу._____________________
Дождь барабанит по окнам, выстукивая ритмы давней колыбельной, часы монотонно тикают, а редкие машины проезжают по лужам, разбрызгивая воду вокруг себя. Я с опаской вслушиваюсь в тиканье, пытаясь понять, не стукнуло ли еще двенадцать. Нет, не должно быть, нет. Сегодня уснуть особенно сложно, хоть я и не спала до этого сутки, ощущение важности сегодняшней ночи не покидает, и судорожные мысли снова подкидывают меня над кроватью, заставляя проверять, все ли приготовления закончены, ничего ли я не забыла. Мама осторожно приоткрывает дверь, она знает, что я не могу уснуть, и сама волнуется не меньше моего.
— Ложись, тебе осталось полтора часа, — произносит она, пытаясь успокоить свой голос, — Завтра у тебя тяжелый день.
— Да, знаю, — мне кажется, я скрываю свое волнение лучше нее, быть может, сутки без сна сказываются, — Мам, мы точно?..
— Точно. Ты уже проверила все на десять раз, я тоже, — нервы начинают сдавать и она глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться.
— А свечи? Ты не забудешь?
— Нет. Ложись. Пожалуйста, ложись. Другого шанса не будет, ты знаешь.
— Да.
Я знаю. В следующий раз такая возможность выпадет только через четыре года, и тогда, боюсь, будет слишком поздно. Мир уже близится к своему финалу, многое непоправимое произошло. Я должна уснуть до полуночи, это единственный способ изменить все, единственная возможность спасти уже погибших и предотвратить многие и многие смерти. С каждым днем Он приобретает все большую силу, и теперь, я почти уверена, даже самый крупный город не сможет его остановить.
Мысли путаются, а сознание летит куда-то далеко-далеко отсюда. Я стараюсь не хвататься за это состояние, чтобы не спугнуть его.
Все кружится, кружится, кружится.
Кажется, я смогла.
Я стою на обломках старого двухэтажного здания, Рика, неестественно изогнувшись, лежит перед моими ногами. Срываюсь с места, подбегаю к ней, надо срочно помочь, спасти, в этот раз я смогу, точно смогу! Но сердце ее не бьется, а дыхание давно остыло. Не обращая на это внимание, я продолжаю трясти похолодевшее тело.
— Ну же, очнись, ну же...
Давай, давай, скорее, ну же, что тебе стоит, давай!
Скорее, скорее надо бежать, сейчас мы все взлетим в воздух, скорее очнись, прошу тебя, очнись! Очнись!
— Бегите отсюда! — сорванным голосом что есть мочи я кричу всем выжившим, а сама пытаюсь тащить бездыханное тело. Я спотыкаюсь о трещины в плитах, падаю, пытаюсь подняться и снова падаю, придавленная весом подруги. Правая нога не слушается, дыхание сбивается, я ползу, волоча за собой тело Рики, надеясь на скорое спасение. Но тут понимание ситуации легко и просто умещается в моей голове. Мы не успеем. Рика умерла. Я могу спастись, если оставлю ее сейчас.
Не знаю, зачем, я оглядываюсь вокруг. Незнакомая мне девочка в ужасе застыла перед тем, что было когда-то человеком. От вида развороченного мяса меня должно бы начать тошнить, но почему-то этого не происходит. Как-то на автомате я соскакиваю с места, подбегаю к незнакомке, хватаю за руку и тяну за собой. Девушка послушно бежит со мной, спотыкаясь и падая по пути. Здание за нами рушится, мертвые падают в огромнейшие трещины в земле, обломки камней подлетают в воздух. Мы спасемся. Мы должны спастись. Хоть кто-то должен.
— Дина, вставай, — как в детстве будит меня ласковый мамин голос. Это снова был всего лишь сон. Прошлое давно заняло место чего-то нового в моих снах, а тот вечер, когда разрушилась школа, до сих пор повторяется из ночи в ночь. До сих пор? Я резко села на кровати и огляделась вокруг. Получилось.
— Дина, чего это ты соскочила так неожиданно?
Получилось.
— Дина?
— Мама, у меня получилось! Мама, я... Сегодня должно произойти кое-что очень важное, то, что приведет мир к гибели через четыре цикла, и я пришла из того будущего, которое наступит через двенадцать лет, чтобы предотвратить Его пробуждение. Мам, ты знаешь, о чем я, мне нужна твоя тетрадь, — я тараторила без тени сна во взгляде, восторг переполнял меня, я смогла сделать это, осталось совсем немного, и весь мой мир будет спасен. Будут живы все те люди. И Рика тоже. Я слышала, как не выговариваю некоторые буквы из-за выпадающих молочных зубов, и это веселило меня еще больше, меня веселило все, что напоминало о том, что я смогла переместиться.
— Я не понимаю, о чем ты, — медленно произнесла мама, взвешивая каждое слово. Она определенно была шокирована подобным известием.
— Понимаешь, я же знаю, что понимаешь. Ну хочешь, я полностью перескажу тебе ритуал? Или покажу технику будущего? Вот, — я достала из-под кровати сумку с перемещенными в ней вещами первой необходимости. Телефон был нужен для обратной связи с моим миром. Я могла оставлять послания в будущее лишь записывая их в тетрадь, которую мама всегда хранила на случай, если ей придется воспользоваться перемещением сознания. Тетрадь эта находилась во всех временах сразу и потому, записывая что-то в прошлом, я оставляла послание в самое далекое будущее. А вот из будущего мне можно было только писать, и только в интернете. Не знаю уж, почему так происходило, но отвечать на сообщения я не могла из-за неопределенной ошибки.
— Это запрещено, — выдохнула мама. Я знала, что она так отреагирует, желание соблюдать законы и правила всегда отличало ее, так что сама идея воспользоваться полученными когда-то знаниями и изменить ход времени,по ее же словам, приводила ее в ужас. Но зачем-то она ведь все это время держала у себя ту самую тетрадь для посланий в будущее.
Она поймет, я точно знаю, ей просто нужно время. А пока мне снова семь лет, и у меня есть ровно день, чтобы навсегда изменить ход истории.
-
-
26.03.2017 в 11:16-
-
26.03.2017 в 12:29